«Жилая единица» Ле Корбюзье – на такие памятники эпохи конструктивизма мы, туристы, смотрим с восхищением, а Ксения Буржская сняла в нем квартиру. О том, как живется в доме-коммуне, – в авторской колонке журналиста.
Жить в памятнике архитектуры хорошо: чувствуешь себя в безопасности, как большинство музейных экспонатов. В Марселе это хорошо еще и тем, что вокруг памятника прибрано: не лежит кучами собачье дерьмо, не разлиты кривые грязные лужи, не валяются пакеты, коробки и грязные памперсы, даже минивэн с проститутками аккуратно припаркован на самом краю аккуратной парковки.
Парковка – это тоже очень важно. Больше не нужно искать место на заборах и помойках и запрыгивать на тротуар: вокруг курьих ножек «Корбюзье» можно свободно парковаться, не царапая чужие бамперы и пыльные стены. Вообще, слово «свободно» – это как раз про его пространственную архитектуру, легкую, светлую и крупную форму.
В Марселе мало таких больших домов, это город узких домиков, толкающих друг друга в спину, узких улочек, заставленных машинами, окон, смотрящих в чужие окна.
Корбюзье все придумал так, чтобы внутри коммуны люди максимально не мешали друг другу: слышимость между квартирами практически нулевая, между входной дверью и первой комнатой есть еще одна дверь. Раньше в ней было круглое окно, как в каюте.
Детская площадка (что тоже редкость для Марселя, здесь их несколько на весь город) отделена от дороги и дома соснами и кустарником. Со своего балкона не увидеть ни один (ни сбоку, ни сверху, ни снизу) другой балкон. Сами балконы можно закрыть решетками, на все окна опустить жалюзи от солнца, потому что солнце есть в доме всегда: так построен дом.
В доме всегда есть и дети, для которых Корбюзье придумал детские комнаты, детский отдельный душ, детскую грифельную стену, дверь в стене, чтобы играть и делиться секретами, детские личные раковины в каждой комнате.
Возможно, Корбюзье сам оставался ребенком – в пользу этого говорят и низкие потолки, и разноцветные панели, и детская площадка с бассейном на крыше дома, и трубы, как у большого круизного корабля, и идея, что у детей собственная, отдельная от родителей жизнь в другой части большой квартиры.
На взрослых Корбюзье было плевать. Он не учитывал их право на личную жизнь и на стакан вина. Он сделал специальный ящик для свежего молока, но не сделал винного шкафа. Он сделал комнаты детей с отдельным «корабельным», совершенно космическим, душем, но не сделал родительской спальни.
Он сделал магазины и детский сад, но не сделал бара. Он сделал толстые стены между квартирами, но внутри квартиры все перегородки оставил картонными, чтобы можно было шептаться ночью. Он все рассчитал с точки человека с вытянутой вверх рукой, но не учел, что человек может быть ростом больше 170 см. Ребенок же не может быть ростом больше 170 см, это понятно.
Каждое утро в «Корбюзье» начинается с похода за багетом на третью улицу. Третья улица находится на третьем этаже, просто этажи здесь называют улицами. На четвертой улице – бюро и гостиница, на пятой – кинотеатр и библиотека, на девятой – крыша. На крыше проходят праздники. Детские, конечно.
На третьей улице мишленовский ресторан «Окна архитектора» соседствует с булочной. Булочная осталась в «Корбюзье» единственным продуктовым магазином. Все остальное – маленький супермаркет сети «Казино», мясная и овощная лавки – пало после открытия в ста метрах от дома двух гипермаркетов.
Булочную держат муж и жена. Каждое утро кто-то из них сидит за кассой: она, в домашнем платье, или он, в белой нижней майке, закрыв глаза. В попытке добраться за хлебом я постоянно попадаю в пробку: все три лифта дома в это время активно развозят жителей. Кого в школу на восьмой, кого во внешний мир на нулевом, как автобусы.
Несмотря на то что многое за 50 лет изменилось, дом все равно остается коммуной, единым организмом, как его и задумал Корбюзье. У дома есть свой сайт, своя ассоциация, свои кинопремьеры и свои праздники, свои выставки и свой президент. Через неделю мы, как новоприбывшие обитатели «Сияющего города», будем выступать с презентацией на совете дома, рассказывать, что мы ценные граждане этой республики ШКИД, что у нас есть культурная программа, а также мы готовы сделать небольшой фуршет, чтобы познакомиться с другими жителями.
В доме бытует легенда, что все новенькие начинают с первого этажа (как мы), потом поднимаются и самые старшие уже живут наверху, откуда видно все: дальние маяки и верхушки гор.
Пока мы завтракаем свежим багетом, за окном уже толпой собираются туристы. Они щелкают камерами, и я выхожу на балкон, делая вид, что их присутствие мне совершенно безразлично. Если бы они были знакомы между собой, то открыли бы выставку «Дом Корбюзье и какая-то тетка в окне».
Источник: L’Officiel Voyage