В монохромных интерьерах нет ни ироничного многоцветья поп-арта, ни граненых контрастов ар-деко, ни обаяния винтажных расцветок. Но в чем не откажешь однотонным проектам, так это в гипнотической глубине, полифонии разнообразных фактур и, конечно, в цвете, обволакивающем пространство то с замшевой мягкостью, то с шелковистыми переливами, то с лакированным блеском. Декоратор Ольга Легошина рассказывает о тех, кто умеет сделать монохром нескучным.
Одни декораторы работают с интенсивными тонами, позволяют им прозвучать в полную силу, но лишь в пределах одной зоны. Другие берут за основу приглушенный цвет и «наряжают» в него каждое помещение, доводя смежные оттенки до максимальной однородности. И в каждом случае важное значение приобретает выбор стилистики и материалов, которые формируют, «лепят» пространство.
Взгляните, например, на ресторан Collins Room, расположенный в стеклянном павильоне лондонского отеля The Berkeley и посвященный творчеству Дэвида Коллинза. Его автор, дизайнер Роберт Энджелл, наполнил интерьер мерцающим блеском, деликатными оттенками жемчужного, лавандового и голубого, проступающими и в бархатной обивке кресел, и в шелковых коврах, и в мраморной отделке.
Перламутровые блики умножаются в многочисленных зеркальных поверхностях, чуть приглушаются полупрозрачными фарфоровыми лампами и создают особую тишину, в которой слышится то шепот, то шелест, то мелодичный перезвон.
А вот образцовая работа самого Дэвида Коллинза, созданная двенадцатью годами раньше для того же отеля The Berkeley, – легендарный The Blue Bar. Голубой цвет сочится по стенам с роскошной резьбой, местами бледнея и почти сходя на нет, а местами оттеняясь броскими красными деталями.
Большими любителями голубых оттенков были и партнеры Уильям Даймонд и Тони Баратта (Уильям Даймонд скончался несколько лет назад). Каждый второй их проект обстоятельно и подробно передает любовь декораторов к этому благородному цвету. Но еще больше дизайнеры уважали экспрессию и многообразие, поэтому даже самые монохромные интерьеры в их портфолио излучают яркость, живость и задор.
Надо сказать, голубые интерьеры не редкость. Дизайнеры любят этот цвет за легкость, свежесть и напоминание о приветливом южном небе. К глубокому синему большинство декораторов относится с уважением, но мало кто отважится облачить хотя бы одно помещение в ультрамарин целиком.
Однако архитектор Роберт Миллс отважился и выделил для этого по-своему вызывающего цвета самую показательную комнату в доме, расположенном в Мельбурне, – гостиную. Стены, мебель, портьеры и даже картины окрашены в насыщенный синий, и только приглушенная палитра ковра, белоснежный потолок и яркий свет из окон разбавляют магнетический монохром.
Не будем подробно останавливаться на красных интерьерах, напомним только, что это один из самых сложных цветов для монохромного освоения, и дизайнеры, способные «обуздать» его, заслуживают самого глубокого уважения.
Где красный, там и оранжевый – сочный и колоритный, например, такой, как стены гостиной в венецианской квартире Акселя Вервордта. В целом она оформлена в традиционном бельгийском стиле, со сдержанными цветами, зачехленной мебелью, затейливой комбинацией рустикальных фактур, с резными деталями и большим количеством антиквариата.
Но вот стены гостиной, которая изначально была спальней, декоратор окрасил в насыщенный оранжевый, обставил мебелью в чехлах цвета ванили, столами в ореховых тонах – и комната зарядилась особой энергией, которую еще сильнее подчеркивает единственная контрастная картина – синяя абстракция Джефа Верхейена.
Поклонники Акселя Вервордта знают, что для его творчества больше характерны сложные медитативные оттенки природы: почвы, деревьев, песка и зыбкого света за окнами. Тhe Greenwich Hotel расположен в Нью-Йорке, однако по виду его пентхауса, оформленного Вервордтом, этого не скажешь.
В основе интерьера лежит японская эстетика ваби-саби, приверженцем которой является бельгийский декоратор. Внешне лаконичная, но емкая пластика линий, тактильность фактур и вещи с богатой историей, которая буквально написана на их видавших виды, но красноречивых поверхностях – вот простая формула этих монохромных пространств, наполненных глубинным смыслом.
Если говорить о чувственных фактурах, нельзя не упомянуть скандинавов, которые умеют воспроизвести в своих жилищах атмосферу вечной зимы – той самой, которая завораживает притягательной меланхолией и переливами деликатных оттенков в рамках чистой белоснежной палитры.
В этой «зиме» часто можно обнаружить легкий розоватый румянец, нежный сливочный беж, холодные дымчатые оттенки – все они растворяются в выразительной фактуре старых досок, шершавой штукатурке, кирпиче с налетом побелки и живописными отметинами времени.
Закончим обзор графитовым интерьером дома в районе Квебека. Пейзажи, окружающие дом, настолько красочны, что дублировать яркие цвета в интерьере показалось излишним. Дизайнеры из брюссельского бюро Instore предложили оформить пространство так, чтобы виды из окон сражали наповал – по контрасту, и контраст в данном случае получился максимально экспрессивным.
Дом стал почти черным как снаружи, так и внутри. Обратите внимание на игру матовых фактур, чуть разбавленных глянцем. Декоративная пластика рождается в ритмичных бревенчатых линиях, в сочетании плоскостей, углублений и округлостей, в тонких градациях цвета от антрацита до угольно-черного.
Одним словом, сколько цветов, столько и монохромных интерьеров. Они могут быть выполнены в самой разной стилистике, выглядеть декоративно насыщенными или предельно аскетичными.
Вы можете объединить в пространстве самые разные фактуры, насытить интерьер орнаментами и принтами, добавить контраста, разбить одноцветность на малейшие нюансы или использовать все эти приемы одновременно, полагаясь на собственный вкус и чувство меры.